Национальная ассамблея Франции возобновляет дебаты о праве на «помощь в уходе из жизни». Предлагаемый законопроект направлен на создание такого права для неизлечимо больных людей на финальной стадии жизни. Однако сегодня помощь близкому человеку, страдающему и желающему умереть, остается незаконной и карается по закону. Жак, один из таких людей, рассказал свою историю о том, как он помог своему отцу уйти из жизни, несмотря на действующий запрет.

Жак встретился с журналистами, чтобы поделиться своей историей. Он не раскрывает место, где это произошло, поскольку его действия могут привести к судебному преследованию. Свой рассказ он начал с письма, которое отец написал своим детям. Оно называлось «Когда я уйду. Письмо моим дорогим малышам».

«Я зачитаю его: «Мы уже говорили об этом. Некоторое время назад я начал думать о смерти. Пожилой возраст, физические проблемы, не говоря уже о моральных страданиях, связанных с тяжелым чувством депрессии и бесполезности»», – прочел Жак.

«Именно поэтому, даже если это выглядит как отсутствие жизненной силы, я все чаще желаю этой смерти».

««Чтобы избежать того момента, когда жизнь станет мучительной, невыносимой для меня, но также и прежде всего, для вас…»», – закончил Жак чтение этого отрывка с большим волнением в голосе.

«Умереть в кругу семьи»

Его 86-летний отец не страдал неизлечимым заболеванием, но его болезнью было время. «Он болел старостью, которая разрушает на разных уровнях, из-за которой он все меньше мог ходить и бодрствовать. Он очень любил жизнь. Он любил общаться с другими, собирать их, возить в разные места. И я думаю, что он сделал то же самое для своей смерти. Ему удалось взять с собой нескольких».

«Он был очень тронут ответом каждого из нас, когда впервые объявил об этом, – продолжил Жак. – Он поблагодарил меня за то, что я принял его желание не быть одиноким в размышлениях о смерти, потому что на самом деле это означало быть с ним. В этом письме он также говорит, что хотел умереть в кругу семьи, как в старые добрые времена. Он чувствовал себя уверенно и мог сказать такие вещи: «Помогите мне умереть»».

«Он хотел чего-то эффективного, безболезненного»

Отец передал ему это письмо за полтора года до события, чтобы «все подготовилось, мысленно переварилось». Полтора года на то, чтобы попрощаться, провести еще хорошие моменты и подготовить этот подпольный ассистированный суицид. Пришлось «найти сторонников, обратиться в ассоциации». А затем «выбрать метод», прошептал Жак, добавив: «Это было принятие продукта, который пришлось привезти, со всеми трудностями, потому что это, очевидно, незаконно, его нелегко купить, и, главное, это наказуемо».

Продукт, выбранный его отцом, – барбитурат, мощный анестетик, запрещенный во Франции. «Больше всего он хотел чего-то эффективного, безболезненного, – уточнил Жак. – Мы достали продукт в даркнете, оплатили биткоинами. Это дорого, очень дорого. Пришло в совершенно неприметном виде, как будто это что-то совсем другое, что-то довольно приятное, что-то, что проходит таможню...»

Семья советовалась с адвокатом

Чтобы избежать возможных преследований, нужно было разработать план защиты. «По совету адвоката, отец отправил нам письмо, где сообщил, что собирается покончить с собой и предлагает нам присутствовать. Мы ответили письмом, сказав: «Нет, мы не хотим, папа, мы слишком дорожим тобой, живым». А он снова ответил, сказав: «Очень хорошо, я все равно это сделаю». Это было сделано, чтобы четко разделить его намерения и наши. И все это было чисто искусственно», – объяснил он.

Прошли месяцы, и однажды: «Я приехал к нему на выходные, и он сказал: «Вот, на следующей неделе я отправлю письмо с указанием даты». В назначенный день мы встретились с братом на вокзале. Мы вместе пошли к отцу, и там мы вошли в нечто странное. Около 19:30 мы сели за стол, наслаждались каждым словом. Мы закончили ужинать, и в какой-то момент он сказал: «Ну, пора». И он пошел в свою комнату. Мы последовали за ним, легли с каждой стороны от него, держа его за руку. Затем он резко выпрямился и открыл маленький ящик».

«Он выпил напиток, который ему нравился, прежде чем выпить флакон, содержащий смертельный продукт. Он лег, и мы с братом легли, каждый с одной стороны».

«Он дышал довольно быстро, и мы ничего не говорили. Я помню, как он положил руку мне на бедро. Мы были действительно вместе, как он хотел. А потом его дыхание успокоилось. Все произошло очень, очень быстро, думаю, за минуту, без всякой боли, без судорог. Мы ждали достаточно долго, чтобы почувствовать, что он стал холодным. Был момент, когда мы с братом поговорили. «Все ли в порядке? Что ты думаешь?» Мы оставались там еще долго», – продолжил он, волнуясь.

«Мы убрали продукт как можно дальше, как нам советовали, – сказал Жак. – Мы все почистили вечером, как люди, которым есть что скрывать. А потом мы ушли. Мы оставили телефоны в отеле по совету адвоката, чтобы нас не геолоцировали. Затем мы следовали нашему плану, то есть пошли спать, а потом вернулись на следующее утро и констатировали его смерть».

Врач, приехавший констатировать смерть, сделал вывод о «естественной» смерти. «То, что мы сделали, – это создали историю. Очевидно, был страх, но была и радость, было 1000 эмоций. Я горжусь тем, что сделал что-то, что заслуживает быть услышанным, потому что это может позволить некоторым людям разрешить себе изменить свои запреты».

«Умереть счастливым – это неплохо».

Если бы у Жака была возможность выступить в Национальной ассамблее, он бы прочитал письмо своего отца. «Я думаю, это говорит само за себя», – заверил он. В частности, он поделился бы последним отрывком из этого письма: «Если уйти красиво – это тщетная надежда, то уйти с достоинством кажется разумным желанием для того, кто имеет право распоряжаться собой. У меня есть ощущение, что я, насколько мог, принял на себя свои обязанности и успешно завершил свою судьбу. Ваш старый отец и дед, который вас любит, любит и любит».

Сегодня во Франции лицо, помогающее другому совершить самоубийство, может быть приговорено к лишению свободы на срок до пяти лет и штрафу в размере до 75 000 евро.