В нескольких словах
Две сестры, зачатые с помощью донорства спермы, встретились со своим биологическим отцом, что стало важным шагом в их поиске идентичности и понимании своего происхождения. Встреча вызвала широкий спектр эмоций у всех участников, подчеркнув важность доступа к информации о происхождении для людей, рожденных с помощью донорства гамет.
Это редкая и трогательная встреча.
Близнецы Беатрис и Натали, родившиеся 36 лет назад благодаря ЭКО, встретились с 90-летним Габриэлем, который благодаря своему донорству спермы позволил им родиться.
С момента создания банков спермы и яйцеклеток (сегодня Cecos) в 1973 году, по оценкам, более 70 000 детей родились благодаря анонимным пожертвованиям гамет. С 2021 года, когда был принят закон о биоэтике, эти дети имеют право – и ретроспективно – на доступ к информации о своем происхождении и данным своих биологических родителей, если они подадут запрос в специально созданную комиссию. По состоянию на 31 января 2025 года было зарегистрировано 701 заявление, но только 73 человека в конечном итоге получили эту информацию. Донор может быть мертв, он мог отказаться отвечать или не оставить следов. Поэтому встреча между совершеннолетними детьми и донорами, подобная этой, является исключительной. Она состоялась после девяти лет личных усилий.
«Через восемь минут этот господин узнает нас, и мы узнаем его»
Это одна из самых важных встреч в ее жизни. Когда Беатрис приезжает из Эндр-и-Луар за рулем своего маленького электромобиля, она немного напряжена, но держится. Ее неидентичная сестра-близнец Натали едет из парижского региона, чтобы познакомиться с Габриэлем, их биологическим отцом, на бумаге. Они видели его только на фотографии после многих лет попыток найти его.
«Через восемь минут этот господин узнает нас, и мы узнаем его», — вздыхает 36-летняя девушка, признавая, что «явно нервничает». Она узнала, что она и ее сестра были зачаты посредством донорства, примерно в возрасте 16 лет.
«Осознавал ли он все, что произойдет потом с зачатым таким образом человеком?», — продолжает Беатрис. Прежде чем успокоиться: «Я готовлюсь к этому несколько месяцев. Мы все же обменялись несколькими телефонными звонками и несколькими письмами. Он кажется довольно открытым и приветливым, так что нет причин, все будет хорошо».
Она также задается вопросами о своей внешности: «Есть ли какое-то сходство между нами и его дочерьми? Мы, конечно, нервничаем, но в то же время я думаю, что для него это тоже должно быть непросто. Для них тоже».
Беатрис и ее сестра Натали с руками, полными тортов и цветов, появляются у белых ворот и с распростертыми объятиями их встречает Габриэль, с бирюзовыми глазами и седой головой. В одноэтажном доме стол уже накрыт. Со стороны кажется, что маленькие девочки пришли навестить своих бабушку и дедушку. На стенах гостиной много фотографий собак и несколько фотографий дочерей и единственного внука Габриэля и Мишель, его энергичной жены. Беатрис предлагает Габриэлю помочь заменить батарейки в его слуховом аппарате, он удивляется, что она обращается к нему на «вы», это замечание вызывает смех у них обоих. Большая часть встречи, которая продлится несколько часов, проходит за большим столом в гостиной.
Эмоции и вопросы с обеих сторон
Для Габриэля это дверь, которая, как он всегда считал, закрыта, открывается в его жизни. За столом он блаженно улыбается, его взгляд поочередно останавливается на лицах тех, кого он называет своими другими дочерьми. Он берет Беатрис за подбородок и видит в нем «фамильную черту». Мишель поднимает бокал вина и спрашивает, за что он чокается. «За мои 90 лет, — радостно отвечает Габриэль, — мне исполнилось в сентябре. И за эту встречу тоже, конечно». Он берет документ и надевает очки: «Это моя карта группы крови, я получил ее в 1987 году, после того как закончил с пожертвованиями». Он немного задумчиво добавляет: «Все это было позади нас с тех пор, и поэтому это нас удивило». Мишель, его жена, шутит: «По крайней мере, мы знаем, что пожертвование пошло на что-то хорошее, априори. Вы тоже не жалеете, что здесь?», — спрашивает она двух сестер. Габриэль говорит, что он «рад [их] видеть, потому что [он] этого не ожидал».
Он несколько раз подчеркивает анонимность пожертвования, которое он сделал около 40 лет назад: «В то время по телевидению были объявления, искали доноров. Я сказал: «Почему бы и нет?». Я пришел в Вильжюиф, меня спросили, взяли кровь, сделали кучу анализов. Я приходил жертвовать около десяти раз. Потом все, для меня это было кончено. Я сделал это пожертвование, как в Restos du cœur, для сирот полицейских или для SPA. А потом я уже не помню. Для меня это пожертвование как и любое другое».
«Знать, откуда я»
В его руках теперь письма, которые Беатрис прислала ему перед их встречей. Он описывает со слезами на глазах: «Это много эмоций, потому что я с нетерпением ждал всего этого, этой встречи, увидеть их». Для Беатрис и Натали ангел прошел мимо, матери двоих маленьких детей, в этой встрече происходит нечто другое: «Я думала об этом в основном с точки зрения здоровья, чтобы немного узнать, кто этот человек, его личность... Чтобы знать, откуда я, и знать, что я передаю своим детям, что я не передаю им генетических заболеваний. Когда мы узнали, что наш отец не наш отец, нам было пятнадцать/шестнадцать лет. Это довольно жестоко, и у меня действительно было ощущение, физически, что у меня есть половина, а другой нет. И я подумала, что это ужасно».
Габриэль говорит, что у него диабет. «Связано с возрастом», — уточняет его жена. Беатрис успокаивает его и объясняет: «Я тоже хотела узнать по медицинским причинам. А еще есть это право на доступ к происхождению, которое заставляло меня задуматься, знать, что есть досье с данными о доноре, то есть о Габриэле. Я считала, что есть несправедливость в том, что оно хранится в архивах, которые потенциально подвержены влаге, пыли и т. д. В то время как мне это было бы полезно. Поэтому я вступила в ассоциацию, чтобы добиться признания права на доступ к происхождению. У нас есть выбор: подавать или не подавать заявление. Это выбор, это право».
Конец анонимности — это потрясение для близких. Особенно для Мишель, жены Габриэля, которая объясняет, смеясь: «Теперь я немного свыклась с этой идеей. Но, когда он пошел делать пожертвование, это, наверное, меня больше всего беспокоило. У нас уже было две дочери. Младшей, которая находится в Канаде, это сложнее, это правда. Потому что он, когда говорит о вас, говорит: «Мои другие дочери». Натали удивляется: «Правда? Потом это тоже сокращение, потому что я, конечно, по сути, его дочь. Мы обязаны сказать, что это биологический отец. Потом я не чувствую особой связи, но она обязательно есть». Мишель продолжает о своей дочери: «Она поняла, это больше не имеет для нее значения. Но это было нелегко». Габриэль вспоминает вопросы своей дочери, которая, когда он получил письмо, спросила его: «Что ты собираешься делать?» Он говорит: «Возможно, она хотела сказать, что для нее это почти изнасилование или что-то в этом роде. Это правда, она не поняла. Мы об этом не говорили».
«Думаете, их может быть больше?»
С 31 марта 2025 года все дети, зачатые в результате донорства гамет, имеют доступ к информации о своем происхождении, когда они становятся взрослыми. «Тот факт, что это больше не анонимно, все эти вещи, это проще. С другой стороны, в его семье, когда они узнали, они сказали: «Боже мой!»». В свободное время Беатрис, медсестра по профессии, проводила долгие поиски ДНК в интернете. Она отправляла тесты слюны в Соединенные Штаты, она восстановила генеалогическое древо своего донора, у которого есть предки в России, Польше, и в своем стремлении к идентичности она нашла еще двух детей, рожденных благодаря пожертвованиям Габриэля.
«Их, конечно, больше, — задается вопросом старик. Вы углубите свои поиски... Но я не буду приглашать всех!». Все хохочут. «Мы передадим остальным», — продолжает Беатрис. На этот раз с некоторой тревогой Габриэль снова спрашивает: «Вы думаете, их может быть больше?» Ответ Беатрис: «Посмотрим, будущее, возможно, покажет».
Габриэль строит планы. Перед их уходом он показывает план рассадки дочерям, которых он пригласил отпраздновать свои 90 лет в июле со всей своей семьей, и говорит, что рад видеть их по этому случаю. На вопрос, считает ли он их теперь частью своей семьи? Он отвечает без обиняков: «Если они захотят, я не против. Да, почему бы и нет?» Вопрос задается дочерям, как они его считают? Долгое колебание Беатрис: «Э-э... как Габи. Вот так. Теперь есть имя, лицо, личность. На самом деле, это просто Габи, вот и все...»
«Прекрасная встреча»
Затем Габриэль спрашивает их о родителях: «Что они об этом думают? Они знают, что вы нашли донора?». Немного смущенный ответ двух сестер: «Да, да, они знают, что мы знаем вашу личность, но они не знают, что мы встречались с вами, что мы познакомились».
В свою очередь, Мишель спрашивает: «Вы думаете, это их шокирует?». Ответ Натали: «Я не знаю, будет ли им это приятно. Я думаю, что их это немного беспокоит». Мишель продолжает: «У нас может быть определенная дружба, небольшое чувство, это круто». Пришло время прощаться и обсуждать все в машине по дороге домой. Натали признается по телефону: «Я не чувствую себя очень близкой. Есть ли у меня к нему привязанность? Я не знаю, это как сосед. Да, я пойду на его день рождения в июле, но это остается встречей». Ее сестра Беатрис заключает: «Да, но прекрасная встреча».
