Законопроект, касающийся регулирования вопросов конца жизни во Франции, вновь поступил на рассмотрение Национального собрания страны. Этот документ вызывает ожесточенные споры в обществе, и в преддверии парламентских дебатов на эту тему высказались депутат и врач паллиативной помощи.

Депутат от Партии зеленых Сандрин Руссо и врач скорой помощи и паллиативной помощи из Института Кюри Алексис Бюрно приняли участие в дискуссии, представив диаметрально противоположные точки зрения на предлагаемый закон.

По мнению доктора Алексиса Бюрно, текущий законопроект о конце жизни, который начнет обсуждаться в парламенте, заходит «слишком далеко». Он считает, что документ может вовлечь в процедуру людей, которым на самом деле необходимы были бы лишь более качественные медицинские услуги и социальная поддержка. «Это затягивает людей в очень хрупкое согласие только потому, что они не могут найти другого решения», – утверждает Бюрно.

В противоположность этому, депутат Сандрин Руссо, активно участвовавшая в разработке компромиссной версии текста в парламентской комиссии, называет законопроект «текстом спокойствия и безмятежности». Она подчеркивает, что закон является «более ограничительным в отношении доступа к праву на смерть, устанавливая строгие кумулятивные критерии, которые существенно регулируют доступ к этому новому праву».

Правительство решило разделить закон о конце жизни на две части: одна посвящена «помощи в умирании», а другая – развитию паллиативной помощи. Для регулирования нового права на помощь в умирании устанавливаются «предохранители» в виде пяти критериев: человек должен быть совершеннолетним, иметь гражданство Франции, страдать от «серьезного и неизлечимого» заболевания. Пациент также должен испытывать невыносимые физические или психологические страдания и быть способным свободно и осознанно выразить свою волю.

Доктор Алексис Бюрно, сталкивающийся ежедневно с пациентами в паллиативной помощи, выражает беспокойство, что этот законопроект «открывает доступ к умиранию, то есть к эвтаназии или помощи в самоубийстве, для людей, у которых впереди были годы жизни и для которых существовали возможности облегчить страдания». Он признает, что законопроект «вероятно, окажет услугу некоторым людям, для которых это может стать последней помощью после того, как все другое было испробовано», но опасается «дрейфа» и облегчения доступа к помощи в умирании. Бюрно также отмечает, что в законопроекте «нет ничего общего с концом жизни», и само словосочетание «конец жизни» ни разу не встречается в тексте, который называет процедуру «крайней мерой». Он также задается вопросом о понятии «продвинутой стадии» заболевания, упомянутом в статье 4, которое не имеет четкого определения.

В ответ на опасения медицинских работников, Сандрин Руссо напоминает, что закон, благодаря своим кумулятивным критериям, «разрешает активную помощь в умирании исключительно для людей, чье состояние ухудшается». Она добавляет: «Если страдания становятся настолько невыносимыми, что их невозможно терпеть, эти люди знают, что у них есть доступ к этому праву». Депутат поделилась личным опытом, упомянув, что ее мать покончила с собой в 2013 году после 18 лет борьбы с раком.